Ночь в Лувре

Моя первая работа.Я преспокойно шел по залам Лувра, намереваясь по своему обыкновению покинуть замок через один из многочисленных потайных ходов, когда вдруг услышал голос Генриха, доносящийся с той стороны, где были его покои. Я остановился, и все мои планы на вечер прекратили своё существование. Потому что сегодня утром мой бедный король, облачившись в грубые одеяния, уехал из Лувра, «чтобы посетить все святые места», как он сам и выразился, — так что сейчас его никак не могло быть в замке. Я сразу поспешил на голос, чтобы поприветствовать моего короля или же убедиться в том, что я ослышался.

Пройдя пару залов и коридоров, я вдруг заметил, что замок… Тот самый замок, что уже столько лет вынужден слушать мои шуточки и нудный голос Генриха, как-то странно холоден сегодня, хотя сейчас наступала пора, когда местные лягушки в пруду поют особенно громко, а фермеры на полях радеют о урожае.

Сославшись на недомогание, я сделал ещё несколько шагов, но тут же сделал ещё одно открытие: я обнаружил незнакомую мне… Королевскому шуту, другу короля, дверь.!

Я ничего больше не слышал, но что-то заставляло вспоминать уроки фехтования и речи Горанфло. К моей радости шпага не вела интриг и ещё хранила мне верность, мирно покачиваясь около моего левого бедра.

Я нежно сжал рукоять, извлекая из ножен несколько дюймов стали, и взялся за ручку двери.

Картина, увиденная мной, потрясла меня до глубины души, и я уже готов был бежать за настоятелем аббатства святой Женевьевы, но что-то не давало мне поддаться панике, и я переборол свой страх, заменив его на любопытство.

Прямо передо мной на троне восседал Генрих, перед ним стоял герцог Анжуйский со всей своей свитой, Бюсси, миньоны, тут был весь Лувр, да что там Лувр?! Весь Париж, вся Франция, люди стояли столь плотно, что я никак не мог протиснуться вовнутрь. Хоть я и был человеком шпаги, признаться честно, на миг я струсил. Ибо Генрих сейчас пел молебны Шартрской матери, герцог охотился близ мер Дора, с Бюсси я говорил днём, и он собирался к одной знатной особе и точно бы не отказался от этого мероприятия. Что же касается остальных… Проходя мимо стражи, я видел некоторых из присутствующих здесь, мирно спящими на своём посту, а придворные и миньоны сейчас сидели по своим имения и поместьям.

Окончательно убедившись в неправде происходящего, проткнув одного из присутствующих, я, уже улыбаясь, вошёл в комнату, оказавшуюся безразмерной.

Иллюзия постепенно исчезала и на ее месте появлялась другая: два уютных кресла и стол с шахматной доской.

Я сел в одно из кресел и закинул обе ноги на стол. Фигуры на доске оказались точной копией многих знакомых мне людей.

— А-а-а-а-а, Шико… — проскрипел чей-то голос. Я терпеливо ждал, когда мой визави явиться передо мной.

И вдруг напротив что-то грузно опустилось в кресло, однако все моё зрение не могло справиться с той пеленой, что застилала мои глаза, когда я пытался рассмотреть оппонента.

Вдруг чёрная пешка передвинулась сама по себе и устремилась в мою сторону. Я составил самую саркастическую гримасу, что только мог и сказал:

— Что ж, d2 на d4.

И партия началась. Я понял, что играю со смертью, и старался не терять фигур, но… Увы, я не всесилен. Я подумал, если Генрих сейчас сам играл, то все уже были бы мертвы, и заметил, вернее, почувствовал ухмылку в темноте напротив. Все же, как я ни старался, – смерть побеждала, и я терял фигуру за фигурой. Я чувствовал, как бегаю по всей доске, не фигура, но я сам: то туда, то сюда, защищая престол нашего короля, будь он не ладен. Но вовремя вспомнил, что я шут и сразу же волну недовольства поверх доски.

Я взял свою фигурку и сунул в карман.
— Мы не закончили…

Я прервал её речь и сказал:

— Я играю на куда большей доске, нежели эта, а моя фигурка, по крайней мере, эта, тебе не достанется.

И вышел из комнаты.

Следующий день я почти не помню, помню только, как проснулся в роге изобилия и улыбнулся сам себе, но когда сунул руку в карман, нашёл там одну шахматную фигуру, как капля воды похожую на меня…