Жадность
Автор — Espiritual_Miedo.
Небольшая новелла о жадности.— Разве что немного смущает её слабость к дорогим вещам, — вздохнул Сергей, возвращая пустой стакан на журнальный столик. На мгновение его рука зависла всего в паре сантиметров от столешницы из чёрного стекла, на которой располагались початая бутылка виски и небольшое ведёрко со льдом.
— Слабость к дорогим вещам!? Да она невероятно жадная! Брось к её ногам все деньги мира, и она потребует в придачу печатный станок! — Дмитрий разразился громким хохотом, явно прибывая в восторге от своего остроумия. Сергей опустил стакан, громко стукнув им о столешницу, губы его скривились в подобии улыбки. Он щёлкнул по стакану пальцами, заставив скользить предмет по гладкой поверхности в сторону лучащегося самодовольством Димы.
— Налей ещё, — обратился он к Диме, слегка кивнув в сторону бутылки.
Александр, как самый старший из троих, лишь снисходительно улыбнулся и сделал глоток из своего стакана. Его забавлял нелепый в своей влюблённости Сергей, весь вечер восхваляющий предмет своего обожания. Тот сравнивал её с другими, анализировал каждый поступок, изучал, как под микроскопом, каждую черту её характера. Порой, Александр почти наяву видел её сидящей в свободном кресле в дальнем углу гостиной. Так беззаветно влюбиться, словно мальчишка, коим, по сути, и являлся Серёжа в свои двадцать семь, Александр уже не мог себе позволить. И, слушая рассказы об избраннице своего приятеля, он заново переживал свою молодость, насыщенную бурными романами и болезненными расставаниями, после которых он физически ощущал, как постепенно утрачивает способность легкомысленно и страстно влюбляться.
— Не вижу в этом ничего плохого, — возразил Сергей. – К тому же, жадность – не порок, а иногда даже достоинство. Всё зависит от того, под каким углом смотреть.
— Жадность не может быть достоинством, — отрывисто проговорил Дима, разливая очередную порцию виски по стаканам. – Наташа – ненасытная самовлюблённая эгоистка, которая будет тянуть из тебя всё, что сможет. Все эти тряпки, побрякушки и походы по салонам – только начало! С каждым годом её запросы возрастут, и однажды окажется, что ты более не способен удовлетворить её амбиции. Как только это случится, она, не задумываясь, уйдёт от тебя к другому, побогаче.
— Если ты такой проницательный, что же сам жалуешься на жену? Или не ты её выбирал? – разозлился Сергей.
— Вот поэтому и предупреждаю, исходя из собственного опыта!
— Следи-ка ты за своей жизнью, а я уж как-нибудь и без тебя приму решение!
— Дима, отстань ты от него со своими нравоучениями. Не ребёнок уже, сам разберётся. – Александр, прежде не принимая какой-либо активности в их споре, решил всё же вмешаться, видя, что их словесная перепалка перерастает в нечто более серьёзное. Он бросил многозначительный взгляд на Дмитрия, который уже сам начинал раздражаться. Будучи полностью на его стороне, Александр всё же понимал: в любви советников не бывает, а его поучения, скорее всего, возымеют обратный эффект.
Дмитрий махнул рукой, уже поняв, что спор бессмыслен, а Сергей благодарно кивнул своему заступнику.
— А она знает, что ты собираешься сделать ей предложение? – продолжил Александр. Ему почему-то стало жалко молодого человека. Может, из-за нападок Димы, пусть и из добрых побуждений, а может и потому, что Серёжа настолько был поглощен своими чувствами, из-за которых абсолютно не хотел замечать происходящее вокруг. Всем было понятно, насколько Наташа была заинтересована финансовым благополучием, которое с лёгкостью мог дать ей Сергей, взамен чего она могла предложить разве что своё очарование, клятвы в вечной и чистой любви и кое-что ещё. Впрочем, она не особо старалась всё это скрыть, и обмен считала вполне равноценным, при этом в открытую без стеснения манипулировала чувствами молодого человека, извлекая из этого максимальную выгоду. Ей выпал выигрышный лотерейный билет в виде высокого худощавого брюнета с серыми глазами и приличным наследством. Видимо, девушка считала кощунством отказаться от такого подарка судьбы в пользу эфемерной и недолговечной любви.
— Пока никто, кроме вас, об этом не знает. Хочу застать её врасплох.
Дмитрий издал звук, отдалённо напоминающий усмешку, но когда Сергей повернул голову в его сторону, тот с невозмутимым видом прикуривал сигарету.
— Ты тоже считаешь, что мне не стоит на ней жениться? – поинтересовался он, в надежде услышать какую-нибудь поддержку от старшего друга.
Александр отпил из стакана и перевёл свой взгляд на окно, обрамлённое тяжёлыми тёмно-синими шторами. В нём отражался Дмитрий, с интересом ожидающий его ответа, люстра, рассеивающая по комнате мягкий жёлтый свет и некоторые предметы интерьера, но Александр их не замечал. Его взгляд пронизывал эти слегка искажённые образы и упирался в темноту, окутавшую город после заката.
— В детстве я до безумия боялся ночных окон. – Задумчиво произнёс Александр, не отрывая глаз от окна. — И, поверьте, как позже выяснилось, у меня были на то причины.
— И какие же это были причины? – оживлённо поинтересовался Дмитрий.
— Всё началось с переезда. Родители продали нашу душную квартирку и выкупили половину дома. Я был в восторге: у нас будет собственный двор, но всё оказалось намного прозаичнее. Это были два длинных одноэтажных здания, стоящие друг за другом и разделённые на четыре квартиры. Имелся большой общий двор, а каждой семье прилагался небольшой палисадник, непосредственно прилегавший к той части дома, где они жили. Наша часть находилась в самой глубине двора; за углом дома был садик и покосившиеся постройки, вплотную подогнанные друг другу и служившие местным вроде склада для всякого хлама.
Наш сарай, самый крайний, был отдан в моё распоряжение с условием, что я наведу в нём порядок и освобожу место для наших вещей. Их оказалось не так много: детские сани, игрушки и несколько ящиков с отцовскими инструментами занимали не много места, а остальную часть я решил оборудовать под свой штаб. Друзей здесь у меня ещё не было, но я не унывал — когда тебе девять, обзавестись новыми знакомствами не составляет труда. Единственное, что меня смущало – это куст сирени, неряшливо разросшийся в углу изгороди прямо напротив сарая. Чем-то неприятным и отталкивающим веяло от этого неухоженного, заброшенного места. Моё впечатление ещё больше усиливал воробьиный трупик, облепленный муравьями, который явно покоился здесь не один день. Поэтому, с наступлением вечера я спешил домой и никогда не засиживался там допоздна.
Как ни странно, когда у меня появились новые друзья, мы много времени проводили в моём «штаб-сарае», но при приближении вечера кто-то обязательно предлагал переместиться куда-нибудь ещё под разными предлогами. Следовательно, я был не одинок со своими страхами, хотя эта тема никогда между нами не обсуждалась. Мальчишки. Каждый боялся показаться трусом.
Со временем, с наступлением ночи, если забывал зашторить окно своей комнаты, аккурат выходящее на то злополучное место, я стал ощущать чей-то пристальный взгляд, направленный мне в спину. Это ощущение исходило от окна, я был в этом уверен. Сколько раз я выключал свет и пытался рассмотреть того, кто за мной следил, но так никого и не увидел. Тот тяжёлый взгляд невидимого наблюдателя настолько пугал меня, что дошло до того, что я не мог уснуть, если сквозь шторы просвечивалась хотя бы миллиметровая щель. Еженощно я проводил ритуал по закрыванию штор, проверяя каждый сантиметр на надёжность. Всё это звучит сейчас весьма забавно, но, поверьте, тогда мне было не до шуток.
Однажды, поздней осенью, когда темень наступала относительно рано, делая домашнее задание, я отчетливо услышал голос Андрюхи, соседа и одноклассника, зовущего меня по имени. Я взобрался на стул и, открыв форточку, спросил, что ему нужно, но мне никто не ответил: двор был пуст. Это потом я задумался о странности его поведения: обычно он стучал в дверь, но вполне допускал мысль о розыгрыше. Андрон был известным шутником. Я бы об этом и забыл, если бы подобное не стало повторяться с завидной регулярностью, причём голоса менялись на разный лад – порой я слышал мамин голос, или Светкин, соседки, старшей меня на пять лет. Меня звал даже отец, и это было бы вполне логичным, если бы я не слышал, как он в это время беседует с мамой на кухне. В какой-то момент я понял: кто-то или что-то пытается выманить меня из дому, и, пускай это был не самый действенный метод, однажды я бы всё-таки мог попасться. Мой страх перед ночным окном и тем, что за ним находилось, лишь усилился. Я долго не мог уснуть, вслушиваясь в тишину, а засыпая, частенько просыпался от кошмаров.
— А что тебе снилось? – поинтересовался Дмитрий. На его устах играла легкая улыбка недоверия, но Александр не обратил на это внимание. Он понимал: будь на его месте другой, сам бы не поверил.
— Не помню, — отмахнулся он. – Это не так важно. Так вот, спустя год нашего переезда, к нам прибилась собака. Молодая сука с гладкой блестящей шерстью. То ли потерялась, то ли выгнали предыдущие хозяева, но было заметно, что псина воспитанная и ухоженная, и, не без моих уговоров, родители согласились её приютить. Назвали Чернушкой из-за черного окраса, а она, в свою очередь, решила нас отблагодарить, принеся спустя пару месяцев выводок из пяти щенков. Мы с отцом смастерили просторную будку, а щенков решили раздать, когда подрастут. А потом мы недосчитались одного малыша. К тому времени они начали ползать, разбредались по всему двору. Отец нашёл его неподалёку от того проклятого места и там же похоронил. Это был первый. Из пяти я отдал только двух, остальные издохли один за другим, причем всех находили практически в одном месте: рядом или в зарослях сирени. Мать предположила, что там рассыпана кем-то из соседей отрава, возможно, для крыс, и все с этим согласились. Однако я знал: ничего подобного никто не рассыпал — это было то, что звало меня по ночам. Но, конечно, родителям о моих догадках я говорить не стал: в те времена не было принято поднимать подобные темы, мне бы просто не поверили.
Каждый раз, когда у Чернушки появлялись щенки, история повторялась. Позже отец сделал небольшую изгородь, чтобы следующие щенки не могли подобраться к тому месту, но спустя несколько дней пропала Чернушка. Признаться, мы её не нашли и я втайне надеялся, что она сбежала, поняв наконец об опасности, грозившей её потомству.
— А соседи? – спросил Сергей. Он не понимал, какая связь могла быть между его вопросом и этим странным рассказом, так напоминающим детские страшилки, и в то же время завораживающим такими подробностями.
— А что соседи? – ухмыльнулся Александр, закуривая сигарету. – С нами по соседству жили старики, а напротив – семья вроде нашей. Правда, жила еще одинокая старуха, баба Настя, которой могло быть что-то известно об этом месте. Но она страдала склерозом и вечно ждала своего пропавшего много лет назад без вести сына. Такая высохшая маленькая бабка с крючковатым носом, типичная баба-Яга из сказки; все всегда её сторонились, не желая выслушивать одни и те же рассказы о сыне, который вот-вот вернётся домой.
Признаться, мне было её очень жаль, вот так доживать свой век в вечном ожидании и неведении – самое худшее, что может случиться. Многие считали её сына давно умершим, а её – не желающей с этим смириться. Говорили, выпить любил, а с такими часто что-то случается.
То есть, спрашивать у неё о чём-то было бесполезно, а у других взрослых – стыдно. Повторюсь, не то время было. У людей было другое воспитание, иные заботы и интересы. По крайней мере, я так считал до определённого момента, когда мои страхи пришлось раскрыть моим родителям.
Тот сон я помню очень отчётливо: я стоял у окна, уткнувшись носом в холодное стекло. За окном ходили какие-то люди, медленно, будто по колено в грязи. Я наблюдал за ними и пытался разобраться, кто они и куда идут. Но они просто бесцельно бродили вперёд-назад, и с каждым разом их становилось всё больше и больше. Меня охватил страх, когда в один момент я понял, что они больше не блуждают, а неподвижно стоят и смотрят прямо на меня.
Не выдержав, Дима выругался, при этом продолжая недоверчиво улыбаться.
— Я сделал шаг назад, — продолжал Александр. – И в этот момент чья-то ладонь ударила по стеклу. Потом ещё и ещё. Всё больше и больше рук стучали в моё окно, а я застыл в ужасе, понимая, что в любой момент стекло не выдержит и треснет под напором. И как бы одновременно мне пришла в голову мысль, что они не задались целью разбить стекло, иначе бы стучали кулаками. Они просто хлопали по гладкой поверхности, и их мотивы мне были не понятны. А стук становился всё громче и громче, пока я не осознал, что уже не сплю, а сижу на кровати, уставившись в окно. По стеклу ударили еще дважды, и всё стихло. В комнате было темно, но не как обычно: в шторах была щель с ладонь, и оттуда просачивался слабый лунный свет. Но как? Кто их мог отдёрнуть, если на ночь я провёл ритуал по зашториванию окон? Мысль тянулась медленно, и я снова почувствовал на себе тот самый пристальный взгляд, только в этот раз не со стороны окна. Я повернул голову и увидел в углу, напротив своей кровати, нечто: чёрный сгусток высокого роста, практически бесформенный, но чётко различимый в темноте. Не желая испытывать судьбу, я закричал. Кричал громко, насколько хватало лёгких, и вскоре дверь открылась, и в комнату вбежали перепуганные сонные родители. Конечно, после такого мне пришлось им всё рассказать, но вместо ожидаемого мной недоверия, я заметил многозначительный обмен взглядами. Они поверили мне. Видимо, не только дети чувствовали то зло, исходящее от гиблого места в углу двора. Так уж вышло: я не говорил им, а они делали вид, что ничего не происходит.
На следующий же день я был переселён в родительскую спальню, а отец с мамой заняли мою комнату. Спустя ещё несколько дней, в субботнее утро, я обнаружил двух мужчин, усердно орудующих лопатами. Рабочие, нанятые отцом, выкапывали треклятый куст. Как ни странно, чертовщина прекратилась. Уж не знаю, как отцу удалось раздобыть священника, но и тот явился освятить злое место. После долгих уговоров, мама сдалась и призналась, что наш дом сменило несколько владельцев. Об этом многие старожилы знали. Знали это и старики, которые и рассказали маме о женщине, жившей больше десятка лет назад в нашей квартире. Овдовев, Екатерина Михайловна столкнулась с детьми мужа от первого брака, которые претендовали на солидную часть наследства. К слову, муж был генералом. Даже в то время жили они зажиточно. По слухам, Екатерина слыла женщиной красивой, но очень жадной, и, якобы ради неё он оставил жену с двумя детьми. Променял самое ценное на.… Ну, вы поняли. Так вот из-за делёжки, пришлось ей переехать в квартиру намного скромнее, то есть сюда. На почве утраты большей части имущества и красивой жизни, усугублённой смертью кормильца, женщина медленно начала сходить с ума. Будучи уже немолодой, она старела на глазах. Одинокая, бездетная, ей постоянно мерещились воры, которые таились за каждым углом, чтобы забрать последнее, что у неё осталось. Потом тихое помешательство сменилось приступами, в которых она кричала на весь двор, а то и улицу, проклиная соседей, детвору, а то и случайных прохожих. В соседях она видела подлых заговорщиков, а в детях – воришек, которые спят и видят, как украсть её драгоценности. Поначалу её боялись, но позже привыкли к юродивой и внимания не обращали. Как-то раз сосед, направляющийся в свой сарай, заметил, как она закапывала только что посаженный молодой кустик сирени, и что-то у неё спросил. И тут у Екатерины Михайловны снова начался приступ. Проклиная всех вокруг, она желала им жить в вечной нищете, а их детям – скорой смерти. Она осыпала проклятиями тех, кто попытается притронуться к её вещам, особенно к золоту – тогда она пророчила долгую и мучительную смерть. В общем, в этот раз приступ был самым страшным, но коротким. Женщина быстро успокоилась, бурча что-то под нос, и закрылась в доме. Несколько дней её никто не видел, и соседка, поведавшая матери эту историю, решилась навестить сумасшедшую. Жалко ей было несчастную женщину. Как только открыла незапертую дверь, сразу смекнула, что к чему. Позвала мужа, вызвали милицию и «скорую». В общем, угорела соседка. Закрыла все окна, двери, включила газовую плиту. Разнесла квартиру в пух и прах. Всё, что могла, испортила, разбила, порезала. Так и нашли её сидящей на диване с ножницами в руках. Умерла, когда кромсала скатерть.
А спустя несколько дней после её похорон пропал и сын бабушки Насти. Соседка была уверенна, он видел, как та мешочек клала в землю, когда кустик сажала. Видимо, решил откопать, да кто уже узнает – столько лет прошло.
Александр замолчал, долго ещё всматриваясь в пустой стакан. Все молчали, каждый думал о своём. Первым не выдержал Дмитрий. Он встал с кресла, усмехнулся чему-то своему и вынул из кармана мобильный телефон. Время показывало половину двенадцатого.
— А золото нашли-то? – спросил он.
— Может рабочие нашли, я не знаю. – Пожал плечами Александр.
— Схожу-ка я за второй бутылкой, — вздохнул Дмитрий и направился к двери, но, остановившись и приобретя в лице некую серьёзность, посмотрел на Александра. – Не знал бы тебя уже столько лет, в жизни бы не поверил.
Сергей попросил у Александра сигарету и закурил. Он казался слегка растерянным и чем-то озадаченным. Александр, заметив это, нахмурился.
— Ты спрашивал у меня, что я думаю о твоём решении жениться? – напомнил он. – Женись, но только в том случае, если нет никаких сомнений.
