Поток сознания

Автор я.

Рассказ о том, почему нужно быть осторожнее ночью.Из темноты ночного двора на крыльцо скользнула высокая тень. Постояв у двери некоторое время, словно ежась от света лампы над входом, она еле слышно постучала. И еще раз. И еще.
В доме послышалась возня. Маленький мальчик в пижаме на вырост, зевая и потирая глаза, открыл дверь. Малыш безропотно уставился на темную фигуру, прямо туда, где по логике вещей должно находиться лицо.
— У нас уже давно все спят.
Ответом был шепот. Шепот, напоминающий звук давно опавшей мертвой листвы, в которую ветер вложил новую, иную, пугающе похожую на прежнюю жизнь.
— Правда? — Мальчонка радостно засуетился. — Выйдет отличный сюрприз!
Короткий шепот.
— Входите, мистер. Мама с папой наверху! А еще есть сестра…
Тень, аккуратно перешагнув порог, последовала за ребенком в темень дома. Слова радостного дитя остались за дверью, тихо прикрытой ночным визитером.
В полной тишине, спящей под плотным покровом ночи улицы, на мгновение мелькнули странные звуки из опрятного дома не менее опрятной семьи.

«Дети… Невинные и чистые создания, так сильно открыты для природы, но совершенно не подходящие и сырые умы для общества. Их ценность для масс сводится к нулю. Я всегда любил детей. Ценил их доверчивость и простоту, полное отсутствие предрассудков и огромный интерес к познаниям тайн. Даже к тем тайнам, к которым мудрейший из старцев в трезвом уме никогда не посмеет прикоснуться.»

Тень бесшумно двигалась по дому, в полной темноте видя, казалось, не хуже, чем при свете ярчайших ламп.

«Когда голод преобладал, я всегда мог положиться на детей. А что? Они редко хотят навредить своим семьям. Просто для воздействия на них мне и усилий прилагать не приходилось. Сами впустят, сами поверят. Они не знают, почему древние называли свои дома крепостями… «Мой дом — моя крепость», говорили они. И не ошибались! Ведь их дома словно неприступные форты для таких визитеров, как я. Люди забыли значения их поговорок, а дети… Дети ими и вовсе не обременены. Да, я всегда уважал детскую чистоту.»

Тень совершенно бесшумно припала к спящему мужчине. Тот не издал ни звука, коченея на глазах. Гримаса мужчины, неестественно изможденного, бледного и скрюченного, выражала ужас с примесью тотального удивления. Ни следа на постельном белье. Даже на разорванной шее ни намека на малейшую каплю крови. Тень между тем двигалась дальше.

«Голод все так же гонит. Я должен поесть, или последствия будут ужасными. Мерзкий, цепкий, тягучий голод. Я не могу противостоять своему естеству. С каждым разом все большее безразличие, и все тоже чувство голода. Неутолимое, вечное, единое… Тяжело заставлять себя оставаться человеком. Я искренне не желаю зла людям. Наоборот. Мое отношение к ним и в те давние поры было положительным, с большой долей интереса. Память уже начинает изменять мне… 1330 лет. Даа, даже для меня это слишком. Все это время я борюсь с настойчивым растущим безразличием к человечеству. Ах да, память. Ну вот опять. Проживи любой другой, кто появился из женщины, столько же, и он бы понял. Понял, как это мучительно — терять части, лоскуты памяти. А как иначе? Место нужно очищать, кладовка переполняется. А переполнившись — грозится разорваться к чертовой матери. Как много времени прошло, а дни стали пролетать, как один миг. Годы — недели, десятилетия — месяцы. Пугающие обороты… А люди все те же. Несмотря на весь прогресс и рост населения, на все открытия, достижения, покорения звезд и лун, свержения одних богов и восхваления новых, люди все так же допускают ошибки. И самая страшная, непоправимая для них — вера в людскую мощь, уникальность, вершину и венец всей пищевой цепочки, на деле же являющейся одним из звеньев бесконечной цепи. Я тоже так думал… Давным-давно. Да. Думал. Люди стали совсем беспечными, забывая миллионный опыт своих предков. То, что вызывало ужас и страх, заставляло сплачиваться вместе враждующие кланы, теперь показывают во всем мире на экранах, выставляя в свете романтики. Глупо очеловечивать существ, что людьми совершенно не являются. Любовь, дружба, верность. Кому? Стаи гиен к загнанной антилопе? Тигра-людоеда к глупому туристу? Каков шанс тигра-людоеда полюбить и осчастливить человеческую девку, мечтающую о светлой любви? Глупо. Так же глупо, как и считать меня полубогом из-за моего роста. Дурость, не так ли? Скажите это моим бывшим соплеменникам, из той, еще людской жизни.»

Тень остановилась у кровати молодой девушки. Секунду постояв, она впилась девице прямо в горло с неестественной скоростью. Неприятный треск — единственный звук в полной тишине ночного дома. Запрокинув голову, тень довольно глотнула.

«Молодая девушка. Прости, мне правда очень жаль. Твоя жизнь оборвалась не успев толком начаться. Но ты стала едой. Увы… Как же цинично. Мне самому от себя мерзко. Я всегда старался оставаться человеком, сохранить те немногие крупицы, обрывки воспоминаний и чувств из далекой древности моей бытности теплым. Это очень тяжело. И видит Бог, великий создатель всякой твари, в существовании которого я не сомневаюсь, что я терплю до последнего, прежде чем голод едва не съедает меня. Прости меня, Боже, но люди приходят и уходят. Я — лишь капля в море причин смерти людей. Но я искренне, насколько это возможно, прошу у тебя прощения, Творец. Прощения у всех тех, кому с моей легкой руки оно уже ни к чему.»

Тень стремительно спустилась по лестнице вниз, минуя кухню освещенную тусклым светом. Остановившись у дверного проема, визитер лицезрел женщину, пьющую что-то на той самой кухне. Постояв так мгновение, тень направилась к выходу из дома.

«Живи. Нет нужды убивать тебя. Я пытался голодать, совладать с голодом. Увы — это привело лишь к внешним изменениям. И к безумству, что приводило к смертям десятков невинных людей. Я должен есть. Попавший в эту ловушку разум вольнодумца, что хотел исследовать весь мир, и отведенной жизни ему казалось мало. Будьте осторожны, мои воображаемые слушатели — желания имеют привычку сбываться.
На все воля судьбы, создателя и вселенной. Но как же это невыносимо.»

У двери на кресле посапывал тот самый малыш в не по размерам большой пижаме. Визитер остановился у кресла, нагнувшись к ребенку. Тот, полусонный, потянулся к тени. Аккуратно, почти что заботливо, тень взяла дремлющего мальчонку на руки, все так же беззвучно открыв входную дверь. В сумраке коридора у лестницы на второй этаж застыла женщина. Ужас охватил ее целиком от увиденной картины:
В дверях стоял высокий худой мужчина одетый во все черное. Мертвенно бледно лицо с выбивающимися «кошачьими» чертами контрастировали с вороными волосами и черными глазами без малейшего намека на привычные белки или зрачки. Действительно, этот белый как мел визитер имел натурально черты лица дикой кошки. В бледных руках с длинными ногтями, к неистовому страху женщины, монстр держал ее семилетнего сына, мирно посапывающего на его плечах. Со скоростью ветра тварь ускользнула в открытую дверь. Прямиком в ночь.
Крик отчаяния застрял в горле оцепеневшей матери.

«Прости, женщина, но больше этого я не вынесу. Я всегда очень любил детей и ненавидел одиночество.»