Пёсик

Моё. Если можно сохраните разбивку текста, цельный будет читать слишком тяжелоЯ могу сесть в десять вечера просмотреть новостную ленту во всем известной социальной сети, а очнуться уже в три часа утра за чтением статьи про брачные традиции эскимосов. Сегодняшняя ночь не стала исключением. С тяжелым вздохом я отставил клавиатуру и направился покурить.

Скоро наступит ранний летний рассвет, а за ним очередной монотонный и унылый рабочий день. Работа давно перестала доставлять мне удовольствие, с родителями я никогда не был особо близок, а после моего переезда из родного города всё наше общение свелось к очень редким телефонным звонкам. Друзьями и любимой женщиной за два года жизни в этом городе я так и не удосужился обзавестись, поэтому моя жизнь выглядит весьма уныло: завтрак, рабочий день, на протяжении которого я изнемогаю от желания зарезать себя скрепкой, дорога домой, ужин ближе к полуночи и просмотр бесконечных просторов интернета до самого утра. Иногда в мой «насыщенный» график входит краткий беспокойный сон, но в последние месяцы я всё чаще пренебрегаю им.

Единственным существом, которое служит для меня источником радости, стал мой Пёсик. Приблудившись ко мне 2 года назад ещё щенком, он наотрез отказывался реагировать на многочисленные клички, которые я пытался ему дать. Только когда я произнес слово «пёсик», он начал радостно вилять хвостом. Так кличка к нему и прижилась. Пёсик был беспородной лохматой собакой, в которой явно были видны предки — немецкие овчарки и что-то ещё лохматое, от овчарок ему досталась форма тела и челюсть с мощными клыками, а от «чего-то ещё» мохнатая шерсть рыже-бурого окраса.

С тяжелым вздохом я отставил клавиатуру и направился покурить. Живу я в частном секторе, во дворе у меня стоит старый диван, который достался мне от прошлых владельцев дома. Ночами сидя на нём в беседке, выкуривая очередную сигарету, я любил размышлять о прошлом и будущем, вспоминать тех, кто был мне дорог и близок, постепенно впадая меланхолию. Именно в этом момент, как правило, и появлялся Пёсик. Он запрыгивал ко мне на диван, вырывая меня из мрачных мыслей, иногда, он клал свою голову мне на колени и тихонько лежал, но так он вёл себя очень редко. Куда чаще он прибегал ко мне, со скоростью лошади на ипподроме, с самых отдаленных уголков двора, едва я садился на диван. Он легонько кусал меня за руку или плечо, заставляя играться с ним. Если я пытался его игнорировать, то он только усиливал свой напор.

Сегодняшняя ночь не стала исключением. Из размышлений меня вывел звук прыжка пса на диван. Странно, я совсем не слышал, как он бежал ко мне. Он немедля легонько укусил меня за плечо, пытаясь привлечь моё внимание. Я решил не игнорировать его и сразу начал гладить его мохнатую морду. И тут произошло нечто, что совершенно не укладывалось в моё представление о мире. Мой всегда радостный и ласковый Пёсик, мой единственный и самый лучший друг издал утробное рычание, за которым последовал жуткий булькающий звук из его чрева, который не издают собаки, а если и издают, то только перед смертью, и вогнал ряд острых клыков мне в трицепс.

Мой разум впал в состояние ступора, пытаясь хоть как-то понять резко изменившуюся картину мира. Разум, но не тело, тело не может бездействовать, когда острые, рвущие твою плоть клыки впились в тебя. Тело не может игнорировать столь явную угрозу своему существованию, ему не позволят инстинкты, доставшиеся нам от далёких предков, которые были вынуждены существовать в условиях жуткой враждебной среды. Инстинкты спят в нас, в современных людях, но они просыпаются каждый раз, когда мир слетает с катушек. Тело знает как убивать и как умирать.

Моё тело, не интересуясь мнением шокированного разума, отправило мой кулак чуть дальше места смыкания челюстей собаки. Мощный, даже слишком мощный для меня удар заставил челюсти пса разомкнуться и ослабить хватку, удар, последовавший следом, полностью освободил меня от цепкой хватки. Сильные удары лишь на секунду обескуражили пса, он быстро попятился к другому концу дивана, а достигнув его, приготовился к броску на меня, но моё тело было готово и к этому. За секунду до броска инстинкт заставил меня лечь на спину, уткнувшись кровоточащим плечом в спинку дивана. Прыжок. Одновременный удар двух ног отправляет существо, которое до недавнего времени было моим лучшим другом, в полёт в обратном от меня направлении. Медлить и искать место падения я не стал. За пару секунд я преодолел расстояние от дивана до крыльца дома. Захлопнув старую деревянную дверь крыльца на засов, я и не думал останавливаться, при должном желании её мог снести и ребёнок. В безопасности я почувствовал себя, только заперев толстую металлическую дверь, которая вела в сам дом, на все замки.
Если бы мой рассудок не отступил на второй план, собака бы уже наверняка жевала мои кишки.
Потом адреналин отступил, и я, блуждая по дому в поисках бинта и того, чем можно обработать рану, всхлипывал от боли и обиды. В конце концов я нашел бутылку перекиси водорода, которой обработал рану, и старую длинную наволочку, которую я использовал вместо бинта. А в буфете я обнаружил початую бутылку коньяка. Лучшая находка на свете!

4 часа ночи. Мне холодно, коньяк совсем не согревал. Возможно, от потери крови или от того, что тварь бродит вокруг дома, постоянно скуля и чем-то чавкая. Недавно она снесла дверь на крыльце, затем последовало несколько мощных ударов во входную дверь, но она оказалась твари не по зубам. За время, проведённое с коньяком, я пытался перебрать всё, что могло случиться с моим пёсиком. Я сделал ему случайно больно и поэтому он напал на меня? Исключено. Я иногда наступал на его лапы, но он никогда не кусал меня, только жалобно скулил и смотрел обиженным взглядом. Бешенство? Выглядит более правдоподобно, но вашу ж мать, при бешенстве собаки выделяют пену, ходят пошатываясь, так как координация движений при поражении мозга быстро теряется. Я видел совсем не это, пёс действовал чётко и слаженно, как настоящий хищник. В конце концов, бешеное животное не будет ходить возле дома, ожидая, когда его несостоявшаяся добыча покинет своё убежище, а бросится на первую же цель, которую увидит.

В какой-то момент мне надоело ждать. Вооружившись мощным фонариком и маленьким топориком, который я использовал для рубки мяса, я встал у двери. Тут мне вспомнились все фильмы ужасов, которые я видел. Плохая идея. Первым делом я нашел мобильный и позвонил в милицию, ничего умнее я не придумал. Выслушав мой сбивчивый рассказ, меня послали, послали в службу, которая занимается случаями бешенства у животных, название я даже не услышал, просто набрал номер, продиктованный мне усталым дежурным. В службе меня послали поспать и подождать до утра, так как единственная дежурная бригада на выезде, даже упоминание укуса не помогло мне.
— Освободятся и приедут к вам, утром уже. Мы не разорвёмся, – дальше последовали гудки.
Ждать утра под скулёж твари, которая до недавнего времени была моим лучшим другом, у меня не было ни сил, ни желания.

Вновь вооружившись топориком для рубки мяса и фонариком, я открыл дверь на крыльцо. Погром. От первой двери остались только осколки. Руки начали трястись, но остановиться я уже не мог. Я должен знать, что произошло с моим Пёсиком. Преодолев разгромленное крыльцо, я спустился с порога.
Фонарик мне так и не понадобился, света падающего через дверной проём крыльца хватало, чтобы рассмотреть моего Пёсика, который уже ждал меня недалеко от порога.

Это уже не моя собака. Абсолютно лысый череп, покрытый бледной кожей, через которую виден череп, с красной плесенью, которая лезет через уши. Плесень пустила ростки на всё туловище собаки, как паразит свои присоски.

Звуки. Совершенно новые для меня звуки стали доноситься ко мне отовсюду. Вой и рычание собак, бросающихся на своих владельцев, истошные крики хозяев, гибнущих от клыков своих питомцев. Одиночный выстрел из ружья, затем скулёж собаки, такой знакомый всем, но всё же иной звук, издаваемый другим существом, которое недавно было собакой. Пронзительный женский крик из соседнего дома, наверное, крошечный терьер соседки добрался до неё во сне. Наверное, очень иронично быть убитой собой размером с крупную крысу. И вновь крики. Крики терзаемых теми, кто должен был их защищать и не мог предать.

Пёс издал утробное рычание и начал обходить меня справа. Манёвр? Хорошо, только подожди ещё чуть-чуть. Ещё минутку.

Новые звуки. Далёкая автоматная очередь, ещё одна. Скулёж собак и человеческий крик. Снова автомат. Ещё один. Стреляют одиночными. Отборный мат и громкие выстрелы из охотничьего карабина, совсем недалеко, скорее всего, на соседней улице. По всей видимости, Пётр Алексеевич не стал церемониться со своим «боксёром», когда тот решил полакомиться хозяином. Молодец.
Крики людей, выстрелы, скулёж и вой собак слились в дикую какофонию. Люди очень быстро избавлялись от сентиментального отношения к своим обезумевшим питомцам.

Пёсик ждал. Он умел ждать. Он всегда ждал меня с работы. Он ждал, чтобы я вышел и сел на диван, чтобы приласкаться ко мне. Он был хорошей собакой. Он умел ждать. Ждал и сейчас.
Я бросил фонарь куда подальше и занёс топорик в боевое положение. Пёсик попятился назад и приготовился к броску.

Кровь вновь наполнилась адреналином, и мой разум отошел на второй план, как это было в первой схватке. Мы, как и они, потомки древних и жестоких существа. Мы ведь тоже умеем убивать, каждый из нас убийца, просто мы начали забывать об этом. Мы создали для убийства сотни изощренных машин, но наши тела помнят, как убить любым подручным средством или голыми руками. Этой ночью мы вспомним всё. Проснулись два хищника.

За кем будет город после рассвета? Не знаю. А пока прыгай. Прыгай ко мне, Пёсик. Прыгай, как ты делал это уже сотни раз. Просто прыгай.
Я уже вспомнил.